Фанфик: "Влюблен до потери рассудка"

[Oruga-chan]

Название: Влюблен до потери рассудка.
Автор: Oruga-chan, Loveless_Wolf
Бета: Oruga-chan, Loveless_Wolf
Фэндом: LOVELESS
Дисклеймер: нам, к сожалению не принадлежит ничего, кроме идеи фика...
Пейринг: Нисей/Сеймей, Соби, Рицка
Жанр: ангст, слэш (яой), романтика
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Копирование: с обязательным указанием авторов
Предупреждение: ООС, насилие, изнасилование
От автора: яд, тапки и прочие, милые сердцу и разуму девайсы, принимаются XD

– Открой глазки… ну, хватит притворяться, я же знаю, что ты уже очнулся. – В темноте комнаты послышался тихий голос с нагловатыми интонациями, сопровождаемый едким смешком, не предвещающий ничего хорошего. По крайней мере, для Жертвы.
Сеймей сидел на полу, свесив голову. Прикованные выше руки бессильно свисали вниз, напоминая омертвевшие крылья бабочки. Ниспадающие на лик волосы, казалось, закрывают весь обзор, но всё же было видно, как по краешку губ стекает алая дорожка крови.
– Ну, как тебе такое воспитание, Сеймей? – довольно улыбнулся Нисей, слизывая кровь, напоминающую вкус вина.
– Я тебе это ещё припомню! – рыкнул Сей, за что получил ещё одну плеть по лицу, оставляющую ноющий порез на скуле.
– Я тоже тебя люблю, – улыбнулся Боец, продолжая мучить свою Жертву.
– Акаме, мерзкий ублюдок, какого чёрта ты творишь?! Тебе жить надоело? Отпусти меня сейчас и я обещаю, что умрешь ты быстро! – Сеймей хоть и храбрился изо всех сил, которые у него остались к тому моменту, но понимал, что что-то здесь не то. Он по какой-то причине не может воспользоваться своей силой Жертвы, чтобы усмирить Нисея, а самое главное, он не может понять, почему мучая его, у Нисея в глазах столько боли. Боли, прожигающей насквозь. Боли, которая не даст просто так умереть, а заставит страдать долгое время, да настолько, что сдохнуть будет самым настоящим избавлением.
– Любимый, и что же ты так на меня уставился? – Боец провел ножом по груди Сеймея, разрезая пуловер и рубашку, и задевая нежную, словно бархат, кожу. Жертва поморщилась.
– Нисей, зачем ты это делаешь? – Парень в ответ только улыбался и продолжал оставлять на его груди небольшие, ровные порезы. Сеймей, не дождавшись ответа, вновь попытался пробиться через блок, который поставил его Боец, но тщетно. – Как ты смог поставить такой блок, что я не могу пробиться?!
Нисей сначала тихонько захихикал, а потом даже рассмеялся во весь голос, а Сеймей понял, что если он так смеется, то не боится быть услышанным, значит, по близости никого нет.
– Я всё ждал, когда ты меня об этом спросишь. Ведь тебя с самого начала это обеспокоило, так, мой возлюбленный? – Он приблизился и слизнул с его груди кровь, чувствуя, как его Жертва мелко дрожит, хоть и непонятно, от страха, злости или всё-таки возбуждения.
– Нет, с самого начала меня волновало другое… где Рицка?
Нисей в удивлении приподнял брови:
– Рицка? Ты думал, что малыш, правда, здесь? Господи, какой же ты ещё наивный котенок. – Он затянул его руки и шею сильнее, услышав короткий вскрик Сеймея, следом зашедшегося кашлем от нехватки воздуха. – Рицки здесь даже не было никогда. Даже, несмотря на то, что ты называешь меня ублюдком, я не смог бы подвергнуть малыша опасности, да и охранник у него бдительный.
– Да, Акаме, ты ублюдок. Уб-лю-док. Если ты хочешь меня убить, у тебя ничего не выйдет, потому что ты тоже умрешь. А если не добьешь, и я останусь жив, то ты всё равно умрешь. Просто-напросто сдохнешь. Я тебя ненавижу! – В воздухе раздался свист плети и её удар пришелся прямо по груди Сея, располосовав сосок. Он закричал от боли, отчаянно дернув руками, чтобы закрыться, но забыл, что пристегнут.
– Да, я ублюдок! А ты святой, черт тебя подери! Не так ли?! Ты знаешь, насколько мне больно? Знаешь?! Нет! Потому что тебе это не надо! У тебя есть ты и больше никто не нужен! Я для тебя только собака… хотя нет, собаку хоть иногда чешут за ухом и гладят, а ты только причиняешь мне боль! Мало того, что при имени beloved, я чувствую, что мне скорее подходит имя loveless. – Нисей не останавливаясь, бил свою Жертву плетью, а по щекам его текли слёзы.
Он остановился так же внезапно, как и начал. Отбросив плеть в сторону, он шагнул к Аояги и встал на колени напротив него. Сорвав то, что ещё некоторое время назад называлось одеждой, он провел руками по кровавым следам, царапая эти раны ногтями, причиняя Сеймею ещё больше боли.
– А такой блок, мой любимый, я научился ставить благодаря Бойцу Рицу. Ему такие блоки периодически очень нужны. – Он хищно посмотрел в глаза Жертвы и, не увидев ни слезы, разозлился и наотмашь ударил по лицу. Притянул его к себе за подбородок и, грубо поцеловав, сказал, с горящими от ненависти глазами:
– Я заставлю тебя плакать и кричать от боли. Я заставлю тебя, Аояги Сеймей, молить о пощаде меня. Ублюдка, которого ты так ненавидишь.
Опустив руку на ширинку парня, Нисей с силой сжал его плоть через брюки, вырывая, тем самым, крик из его груди.
– Нисей! Прекрати!
– Теперь уже не прекращу.
Рывком стащив с Сеймея брюки, отстегнув ему одну руку, и перевернув на живот, он без подготовки вошел в него. Он брал его грубо, каждый раз проникая в него до конца, оставляя на его бедрах синяки, а на плечах следы укусов и засосы. Он чувствовал, что по ногам стекает что-то теплое, значит, он его просто-напросто порвал, но ему было плевать. Сейчас Боец только и делал, что наслаждался телом своей Жертвы и его криками. Нисей никогда не слышал, чтобы Сеймей столько и ТАК кричал. Уже было неясно, чего в этих криках больше: наслаждения или боли, ненависти или… любви?
Он резко дернул Сеймея за волосы, притянул к себе и, опаляя горячим дыханием, но ни на секунду не прекращая двигаться в его теле, шепнул ему на ухо:
– А помнишь, Сей, как ты не веря, ухмылялся, когда я говорил, что твои ушки будут моими? Помнишь? Ты и сейчас не веришь? Даже, если не веришь, то чувствуешь!
– Нисей… пожалуйста, прекрати… я прошу тебя… мне больно… пожалуйста…
– Нет, любимый, сегодня ты учишься терпеть боль.
Ещё несколько минут этой пытки Сеймея и они кончили. Аояги дрожал в руках своего Бойца, а тот методично продолжал покусывать его плечо. Прислонив Жертву к стене, потому что сам он держаться не мог, Нисей достал ключ и, отстегнув наручники, подхватил Сеймея на руки, не забыв забрать отпавшие ушки и хвост, перенес его сразу в их квартиру. Пока он был без сознания, Боец вымыл его, аккуратно обработал раны и уложил в кровать, а сам сел в кресло у кровати, с тревогой посматривая на свою Жертву, а ну как перестарался? Хотя, если бы перестарался, то сам бы уже был на небесах.
Он так и не сомкнул глаз, сидя в кресле и теребя руками два красивых, бархатистых, черных ушка. Он уже снял блок и немного подлечил Сеймея, а теперь ждал наказания. Скорее всего, его ожидала смертная казнь. В темноте комнаты он не видел, но по нити связи почувствовал, что Сей проснулся. Он убрал его ушки себе в карман и положил руки на подлокотники.
– Сеймей… прости меня… я очень тебя люблю. – Он замолчал на секунду и добавил. – А теперь можешь меня убить.
– Не сегодня, глупый пёс, – ухмыльнулся Сеймей, приподнимаясь на кровати, – у меня есть дела и поважнее.
Поборов желание бросится к своей Жертве, он с болью наблюдал, как любимый, закусив губу, медленно поднимается с постели и накидывает на себя одежду. Несмотря на то, что его целительство продолжалось довольно долго, было невозможно не заметить множество розовых шрамов и синяков, оставленных в основном ниже пояса. Нисей никогда не думал, что опустится до такого, он казнил себя, прикрывая раскрасневшиеся от недосыпания глаза.
Через минуту хлопнула входная дверь, и Боец понял, что остался один. Совсем один. Даже в мыслях. Это могло значить только одно, теперь блок поставлен не у него, а у Сеймея.
– Чёрт побери! – со злости выкрикнул Нисей, не в силах сдержать бурлившие эмоции. Он понимал, что вина за содеянное лежит только на нем. Это его слепая любовь вырвалась за края, показывая истинную сущность невзрачного парня. Это именно он уподобился пыткам Сеймея, опустившись до его уровня насилия. И ко всему этому добавляется то, что ему стало легче… Легче от того,что неразделённые чувства, наконец, получили выход, пусть и в такой грубой форме.
– Господи, пусть он меня простит! – молился Акаме, не имея веры. Отвращение к самому себе перебороло все светлые чувства, и сознание медленно стало погружаться во тьму. Чёрный дым окутывал сознание, заставляя непрощенную слезу катится по щеке. Он потерял его. Потерял из-засобственной глупости. – Люблю тебя… – выдохнул Боец из последних сил и погрузился в беспокойную дремоту.
Так прошла целая неделя.
Счёт дней уже давным-давно потерял смысл. Сеймей не снял блок, а значит, Нисей не имел права искать его. Все эти дни он оставался в квартире, не смея даже высунуться в окно. Надежда, что любимый вернётся, уже давно растаяла, и он ничего не ждал.
Интересно, как он там? О чём думает? Зажили ли у него все увечья? Эти вопросы терзали душу Бойца день изо дня, заставляя мучиться ещё сильнее. Картины прошлого всё время стоят перед глазами. И если тогда они приносили ему облегчение, то сейчас лишь отвращение. И не к Сеймею, а к самому себе. Это не он, это Боец не достоин быть рядом с ним! Если любовь человека искренна, он никогда бы не смог поднять руку на любимого, а Нисей…. За такое нет прощения.
Внезапный звонок в дверь отвлёк его от непрерывного потока мыслей. Он никого не ждал, поэтому и не спешил с открытием.
– Эй, Нисей, ты там? – раздался весёлый голос, – я же чувствую, что ты в доме, так что открывай! – к звонку добавилось нетерпеливое постукивание по деревяшке.
– Сейчас открою, – хрипло пробормотал Акаме, прочищая горло. От долгого сидения в одной позе затекли ноги и движения вызывали крайний дискомфорт.
Замок с щелчком открылся, и в глаза пальнуло яркое солнце, ослепляя его.
– С днём рождения! – смеялись где-то рядом с Нисеем, кидаясь обниматься, – юбилей как-никак, двадцатипятилетие!
Пока он пытался проморгаться, гость уже явно скинул верхнюю одежду и удалился на кухню. Его немного коробила сложившаяся ситуация, но всё равно было очень приятно. Боец сам забыл о собственном празднике.
Когда ослепление прошло, он, наконец, смог нормально осмотреться вокруг. У порога стояло два больших пакета. На вешалке висели небольшая джинсовая куртка и бежевый плащ.Грустно усмехнувшись, он прошёл на кухню.
– Ну, наконец-то, – улыбнулся сияющий Рицка, сидящий на кухонном столе, – Нисей, я тебя не понимаю. Такой день, а ты как уличный бродяга выглядишь. Совсем себя запустил! – с добротой говорил Аояги-младший, рассматривая Бойца beloved.
– Он прав, Нисей, – поддержал его Соби, стоящий около раковины, – мы думали что здесь уже идет подготовка и пришли помочь.
– Просто, понимаете... – попытался объяснить Нисей, но его перебили.
– Значит так, – продолжил Рицка, – ты иди и приводи себя в порядок, а мы стол накроем. Между прочим, к тебе половина Семи Лун собирается сегодня прийти. Соби, давай тащи пакеты, я как чувствовал, что продукты нам понадобятся. Кстати, а где мой брат?
– Сеймей, он сейчас… – Акаме сжал кулаки, не в силах произнести не слова, но друзья уже отвлеклись на еду и явно этого не заметили.
– Всё ясно, – равнодушно произнёс Соби, – снова где-то гуляет.
– Да, – просто подтвердил Нисей.
Время тянулось бесконечно долго. Пока Нелюбимые готовили праздничный ужин, он убирался в квартире, пытаясь прийти в себя. Ближе к вечеру стали приходить гости, как и говорил Рицка. Сначала заявилось начальство во главе в Рицу-сенсеем. Ему было, действительно, приятно принять поздравление от тех, кто обучал его не один год. Позже их навестили Бойцы, с которыми Акаме вместе проходил курс посвящения.Атмосфера становилась всё теплее. Он и сам не заметил, как искренняя улыбка выползла на лицо, и Нисей снова почувствовал, что живет. Они пели в караоке, танцевали, рассказывали смешные истории. Все смеялись, и Нисей смеялся вместе с ними. Ощущение, что ты не один придавало уверенности в завтрашнем дне, и он был безмерно благодарен Соби и Рицке, которые подарили ему этот праздник.
К часу ночи все гости начали расходиться. Нелюбимые последними оставались на пороге.
– Спасибо вам, – улыбнулся Боец, придерживая косяк двери.
– Не нас надо благодарить, – добродушно ответил Соби, – это была не наша идея.
– Вот-вот, его лучше поблагодари, – тихо рассмеялся Рицка, смотря куда-то вниз.
– Ну, всё, нам пора, – на прощание бойцы пожали друг другу руки, – удачи.
Акаме стоял на пороге, не решаясь закрыть дверь. Спины друзей уже скрылись за поворотом, и он не знал, куда смотреть.
– Нисей.
До боли родной голос исходил откуда-то снизу, а у него перехватило дыхание. Ступенька, вторая. Чуть слышные шаги, казалось, приближаются в замедленной съёмке, специально оттягивая момент встречи.
– С днём рождения, – почти беззвучно произнёс Сеймей, стоя на пороге, – войти можно?
– Входи, – на выдохе произнёс Боец, не в силах повелевать телом, – пришёл отомстить?
Неизбежные слова вырвались сами собой. "Не сегодня, глупый пёс, у меня есть дела и поважнее", – значит, пришло время.
Этого и следовало ожидать. Может… он попросил Нелюбимых устроить праздник, как прощальный подарок? Что ж… он заслужил это. Глаза закрылись сами собой, и Нисей ждал своего приговора. Ещё несколько минут тишины и тихий мелодичный голос произнес:
– Да не буду я тебя убивать.
– Что? – Нисей не поверил своим ушам, хотя, возможно у него есть другой способ…
– И связь разрывать не буду, потому что это равносильно тому, если бы я тебя убил.
– Но… – Акаме не мог произнести ничего вразумительного. Мысли отчаянно носились по голове, не имея выхода.
– Просто ты идиот. Идиот, который никогда не может набраться терпения, – усмехнулся Сеймей, снимая куртку.
– О чём ты? – Боец ничего не мог понять.
– Это был твой подарок на день рождения, – выдохнул Сей, покрываясь еле заметным румянцем. Кажется, ему тоже было сложно говорить.
Его слова стучали у Нисея в висках, а сознание отторгало существование реальности. Разве может такое быть? Это сон, всего лишь сон… Он непрерывно смотрел на Сеймея, ожидая, когда волшебное виденье исчезнет.
– Не смотри на меня так, будто это я тебя изнасиловал и чуть не убил. Да, я хотел подарить тебе мои ушки на день рождения.
Сеймей взял его за руку и потянул в спальню. Сев на кровати,он посадил его рядом с собой, продолжая буравить взглядом. Но в его глазах не было злобы. Разве что… небольшая горечь и непонимание. Нисею захотелось провалиться под землю.
– Ты так хотел меня убить… почему, Нисей? – боль просачивалась через его самообладание. Неужели, только это его волнует?..
– Потому что я хотел всегда быть с тобой, – непрерывно произнёс Боец, пытаясь подобрать нужные слова, – если бы ты умер, я бы умер вместе с тобой.
Сеймей лишь фыркнул, закрыв ладонями рот. Он что… пытается сдержать смех?
– Дурак. Если бы я умер, то не сказал бы тебе главного.
– Чего? – только и смог выговорить парень, окончательно потеряв ощущение реальности.
– Того, что я люблю тебя.
"Я люблю тебя", – эхом отозвался в голове Бойца нежный голос Сеймея. Господи, неужели всё это правда? Любимый здесь, рядом с ним, он любит его… поверить сложно, но…
– Сей… прости меня… я просто… – запретные слёзы покатились по щекам непрерывной дорожкой. Он больше не мог сдерживать чувства, больше не мог…
Сеймей посмотрел в зеленые глаза своего Бойца и сказал:
– Тогда и ты меня прости. Идёт?
Тёплые руки Жертвы крепко обнимали, заставляя забыть обо всём. Сейчас были только они. Больше никто не мог помешать им… Нисей знал, что Сеймей искренен в своих чувствах, но чувство вины не оставило его.
– Как мне искупить свою вину? – слабо улыбнулся он, поглаживая любимого по спине.
– Я знаю, как, – тихо рассмеялся Сеймей, привлекая губы возлюбленного.
Блок был снят, и Боец знал, чего он хочет.
"Да, котёнок, сегодня мы сделаем это нежно".